Виктор ШЕНДЕРОВИЧ: Как живется у нас конкретному человеку, никого не интересует
|
У него обычная биография советского интеллигента: музыкальная школа, институт, армия, увлечение поэзией. Невольно прорисовывается образ эдакого неудачника в потертом пальто и с вдохновенно-разочарованным взором, безнадежно бредущего в никуда по улицам большого города. Кстати, он действительно любит одинокие прогулки по Москве, но остальное явно не про Виктора ШЕНДЕРОВИЧА.
- Когда-то Иосиф Бродский заметил, что идеал еврейского мальчика - скрипка и белый халат. А что было вашим идеалом? - По поводу скрипки он практически попал, только это была не скрипка, а фортепиано. Но мне не хватало усидчивости: все время слегка пританцовывал на стуле, даже когда играл Баха, - обожал ритмику джаза! Для избавления от дурной привычки мне иногда связывали ноги полотенцем... Я начинал рыдать, орудие пытки развязывали - именно тогда и выяснилось, что совершенно не переношу неволи. Но к музыке был привязан. Думаю, если бы немного по-другому сложилась жизнь, стал бы джазовым музыкантом. Во всяком случае, тогда этого хотелось. А вот "белого халата" не было. - Почему в отличие от передачи "Итого" в "Бесплатном сыре" появились декорации пивнушки, Правдоруб не выпускает из рук кружку, а Мозговед лишился белого халата и ключика? - Мозговед и Правдоруб стали обитателями этого кафе вместе с политиками и народом, который представлен Петровичами Андрея Бильжо. Мы решили, что негоже отделять политиков от народа, и наоборот. Есть некое российское пространство, можно назвать его "пивнушным" - вполне российский интерьер, где мы все существуем. Что-то от "автопоилки" 80-х годов. С одной стороны, это ретро, если смотреть изнутри Садового кольца, но за МКАД подобные декорации далеко не редкость. Вообще, Россия - страна метафизическая, в ней мало что меняется. Что касается самого ретро, оно такое советское, родное. И все участники программы, да и большинство ее зрителей - люди, вышедшие оттуда. - Как удается делать передачу, писать самому - ведь вы автор 10 книжек - и всегда оставаться в форме? Перегрузок не бывает? - Стрессы у меня постоянные, я вполне пациент если не Бильжо, то кого-то из его коллег. С вечера среды, когда начинается работа над программой, пребываю в состоянии сильного беспокойства вплоть до вечера пятницы, когда все окончательно записано и становится понятным, что совсем уж плохой передача не будет. Но это не творческий стресс, а состояние, мешающее работе. Нужно быть легким, отдохнувшим, чтобы кислорода было в крови достаточно. Но поскольку мы имеем дело с телевидением, где никто не спрашивает, хочется мне писать или не хочется, я не имею права сделать перерыв. Поэтому надо заставлять себя, а это противоречие и приводит к стрессам. Бывают срывы, но, надеюсь, они заметны только мне. - Как же приводите себя в равновесие? - У меня свои способы релаксации. Поскольку люблю джаз, а в Москве есть несколько хороших джазовых кафе, захаживаю туда вечером, слушаю музыку, словом, позволяю себе эту паузу. Но сам не играю, все в прошлом, как в известной картине - пальцы все постепенно забывают. - Вредные привычки - это про вас? - Из вредных привычек у меня только телевизор. Не курю, пью очень умеренно, до недавнего времени вообще не употреблял. Но невозможно долго дружить с Игорем Иртеньевым и совсем не отведать спиртного. Выпивку, кстати, вредной привычкой не считаю. Более того, жалею, что не пью - в некоторых стрессовых ситуациях понимаю, что если бы был нормальным человеком, которого в детстве от "этого" не отворотили, мне было бы легче. Но пить не умею, становится физически хуже, и этот способ для меня исключен. - Любите походы в лес? - Нет, мой приход в лес - радость только для комаров. - А зимой? - Для Дедушки Мороза, наверное. Нет, просто люблю прогулки по Москве, желательно в одиночестве. Я коренной москвич, и у меня есть свои кусочки этого города - улицы, переулочки, которые очень люблю. Вот они-то и есть родина, а не какие-то абстрактные высокие понятия. То место, по которому чувствуешь: ты - отсюда. Как сказано у поэта: "Но эти три березы". Для меня это Чистые и Патриаршие пруды, Сретенка... - Вы знаете, что и где у нас плохо. Наверное, знаете, как все это исправить. Не возникало желания стать президентом, или, на худой конец, министром культуры? - Нет. Именно потому, что я довольно хорошо знаю не только, что у нас плохо, но и, как мне кажется, почему плохо. Плохо не потому, что у нас недостаточно совершенный президент - это следствие народной истории, в некотором смысле общественной генетики: социальные признаки, накапливаясь, передаются по наследству. А это и холопство, презрение к отдельному человеку, повышенный интерес ко всяким национальным мессианским понятиям - державности и прочему. А как живет человек - холодно ли ему, голодно - никого не интересует. Как и не принято заниматься проблемами детей, стариков. А вот что-нибудь сделать, чтобы мир вздрогнул, всех научить пресловутой духовности - только дай. - Так что же еще, кроме деревни Гадюкино, должно смыть потоком времени из нашей жизни? - Вот деревню-то Гадюкино как раз и не смоет. Вернее, ее смоет, но потом отстроят заново - такую же косую, кривую, пьяную... Я думаю, что опыт ХХ века довольно ценен. Чеховские персонажи говорили, что лет через 200-300 жизнь будет прекрасна. Полсрока уже прошло, но по лестнице эволюции люди мало продвинулись. Меняются - к счастью ли, к сожалению - технические возможности, которые, с одной стороны, упрощают и облегчают нам жизнь, с другой - грозят концом света в самом прямом смысле, потому что возможностей для этого накоплено много. Не думаю, что в ближайшее время что-то глобально изменится в нашей жизни. Вопрос в скорости общественных изменений, но она очень мала. И в этом смысле я в достаточной степени пессимист. - Может ли сегодня в России человек быть в принципе здоровым? - Наверное, может, но для этого ему должно сильно повезти. Говоря о полном здоровье, человек должен жить где-нибудь на заимке среди природы и не смотреть телевизор, то есть отстать от века. А городской житель физически лишен такой роскоши. Я 40 лет дышу отравленным московским воздухом, подозреваю, и вы им дышите, - ну как оно, самочувствие? Разумеется, прежде всего надо говорить о душевном здоровье человека и общества. А по моим наблюдениям, за последние годы как раз душевное здоровье резко ухудшилось. Советское время было временем стабильности - там было некоторое врожденное уродство, но с ним жили и сжились. И в каком-то смысле чувствовали себя хорошо. Как чувствует себя хорошо камбала на дне моря под большим давлением. Когда же начались перемены, в точности по Конфуцию, для которого "время перемен" было проклятием, они застали людей врасплох, многие были выброшены из привычной жизни, деклассировали. Немало людей без всяких метафор повредились рассудком - посмотрите, сколько нынче городских сумасшедших! Что, на мой взгляд, естественно. Нас настигло китайское проклятие: "Чтоб тебе жить в эпоху перемен". С другой стороны, если бы этого времени не было, общество бы захирело и не было бы шансов у его детей. А так они все-таки появились. - Какие встречи с врачами вам запомнились? - В армии среди некоторого количества коновалов, которые нас пользовали, повезло встретить врача, который, возможно, спас мне жизнь. Это было в 1980 году, совершенно невыносимые условия, у меня сильно болела спина, я ходил в медсанбат, меня отсылали с диагнозом "симулянт", а потом вообще отказали в приемах. Я служил, теряя сознание, с зелеными кругами перед глазами - какое уж там отжаться-подтянуться. Но вот однажды на стрельбище приехала машина с красным крестом, вышел лейтенант медицинской службы, спросил: "Шендерович тут есть?". И когда я объявился, положили на носилки - и в машину, запретив вставать. В медсанбате выяснилось, что у меня тяжелейшей степени остеохондроз. Когда показали рентгеновский снимок моего позвоночника, я подумал, каким же надо быть "сильным" врачом, чтобы прежде этого не увидеть - в некоторых местах между позвонками абсолютно не было просветов. А ведь раз в 3-4 месяца наши снимки отсылались в штаб дивизии. И вот наконец врач Анкудинов, увидев мой снимок и узнав, что солдат Шендерович по-прежнему служит, приехал за мной. В госпитале я провел полтора месяца, конечно же, не демобилизовали - я был нужен армии, но с "ограничением по службе". И второй случай. Год назад ведущий хирург Института скорой помощи им. Н.В.Склифосовского Алла Николаевна Погодина оперировала моего отца. Тут я имел возможность посмотреть, как и в каких условиях работают наши медики, спасая по несколько человек в день. Совершенно уникальные специалисты! И ничего, кроме восторга и благодарности, в их адрес не могу выразить. Но это, скорее, исключение, чем правило. Увы, многие мои друзья и учителя уходили из жизни как раз из-за недостаточной квалификации тех, кто приезжал в решающий момент. Смерть Григория Горина полностью лежит на совести его коллег-врачей. - Что бы вы пожелали врачам? - Того же, что и всем, только еще больше. Благодарности и - самим здоровья. На самом деле, на свете всего несколько профессий, которые очевидно добры. Для физиков, например, чьи открытия могут быть использованы в разрушительных целях, это трагедия профессии. Врачебная же стезя настолько позитивна, дает редкую возможность каждый день приносить очевидную, не подлежащую сомнению пользу, и в этом смысле это счастливая профессия. Желаю всем выбравшим путь врача счастья. Беседу вел Вячеслав СВАЛЬНОВ, корр. "МГ". |