Все мы немного космонавты...
Доктор Николай Панченко - доцент одной из столичных клиник хорошо знал сидящего напротив пациента Ивана Петрова, более того, когда-то дружил с его отцом. Душа компании, геолог по специальности и по призванию, он легко переносил все тяготы своей профессии, был неприхотлив к еде, ночевкам в поле. Не боялся ни змей, ни других животных. Но была у него одна слабость: его страшно укачивало в дороге. А полеты на нашем знаменитом "кукурузнике" Ан-2, да еще в жаркую или ветреную погоду настолько выбивали Петрова из колеи, что коллеги по геологической партии загодя, еще до взлета, укладывали его на сооруженное из рюкзака и другого подручного материала ложе. И вот теперь его сын, сидящий напротив врача, жаловался, что при хорошем здоровье и завидной физической выносливости так же, как отец, в дороге страдает от укачивания. Более того, при длительных поездках в метро, особенно, когда жарко, ему иной раз приходится выходить, не доехав до нужной станции, садиться на скамейку и, глубоко дыша, приходить в себя. Доктор знал, что определенные проблемы в этом отношении были и у мамы пациента. Панченко очень хотел ему помочь, но пришлось, как говорится, развести руками: "Поймите, дорогой, я могу вам выписать препараты, они снизят зависимость от укачивания, но на лекарствах нельзя жить длительное время. Попробуйте общеоздоровительные процедуры, прыгайте через скакалку, бегайте, плавайте, иной раз это дает некоторый положительный результат". На том и расстались.
Прошло всего три месяца, и неожиданно для Петрова Николай Ильич сам позвонил ему: "У меня для вас неплохие новости. К нам после окончания армейской службы пришел новый консультант, бывший научный сотрудник Института авиационной и космической медицины, специализирующийся по исследованиям вестибулярного аппарата. Он оборудовал ряд специальных тренажеров, проводит тренировки. Отзывы самые благоприятные. Так что приезжайте".
И все действительно сложилось благоприятно. После 20 дней тренировок Иван Петрович практически забыл о своей проблеме. Более того, отправившись в морское путешествие, когда море раскачалось на 3-4 балла, он уже оказался не среди страдающих, а сам оказывал помощь другим пассажирам.
Тренировки базировались на использовании известного кресла Бараньи при сочетании вращения в нем с наклонами головы в стороны и вперед. Проводивший тренировки врач, наблюдая за внешним видом пациента, периодически опрашивая его, с учетом его индивидуальных особенностей подвергал его высокой нагрузке, но в то же время она не превышала определенный уровень. Это обеспечивало последовательность тренировки вестибулярного аппарата, причем достаточно интенсивной, хотя и не подвергало его излишнему чрезмерному раздражению. Но для того, чтобы определить эту золотую середину, необходим был опыт специалиста в области авиационной и космической медицины, где функции вестибулярного аппарата придается значительно большее внимание, чем в традиционной.
Все эти исследования до поры до времени были засекречены, обычные гражданские врачи о них не знали. Сейчас же авиационная и космическая медицина представляет одно из направлений обычной медицины, хотя и весьма своеобразное. Известно, что даже деятельность летчиков (не говоря о космонавтах) сопряжена с трехмерным пространством, которое в эволюционном отношении для человека непривычно. При этом работа представителей летной профессии отличается исключительной напряженностью, ответственностью и крайне жестким лимитом времени. Кроме того, она характеризуется повышенным риском и воздействием комплекса экстремальных факторов. Чего только стоят пилотажные перегрузки у летчика или влияние невесомости у космонавта! Поэтому медицине приходится решать новые задачи, развивать современные направления. Опыт, полученный в этой области, оказывается весьма полезным для многих предметов гражданской медицины.
Обратимся для начала к одной из ключевых проблем патофизиологии - гипоксии. Так, любой подъем над поверхностью земли (точнее, над уровнем моря) сопровождается падением барометрического давления, разрежением атмосферы. Для человека это оборачивается состоянием гипоксии. Клиницисты также сталкиваются с подобным состоянием, но уже, как правило, с тканевой гипоксией, обусловленной не понижением парциального давления кислорода во вдыхаемом воздухе, а нарушениями кровообращения. Но и в том, и другом случае человеку необходим кислород. Раньше широко использовались кислородные подушки - средство далеко не совершенное. Лучше подавать кислород непосредственно через кислородную маску, да еще (для надежности) под избыточным давлением. Авиатору в ряде случаев тоже требуется подать кислород. И сразу возникают вопросы. Насколько безопасно для человека дышать чистым кислородом? Какова безопасная продолжительность, так называемая экспозиция подобной процедуры? За решение этих проблем взялись авиационные медики, тем более что у них для подобных целей есть специальное подразделение штатных и нештатных испытателей. Проверили и установили, что дыхание под избыточным давлением кислорода возможно, но весьма непродолжительное время. Например, несколько минут, чтобы летчик мог в экстренном порядке снизиться до безопасной высоты. А что касается больного человека, с внедрением такой процедуры лучше не торопиться. Правда, авиаторы за выяснение этой истины заплатили дорогую цену - у многих испытателей, рискнувших подвергнуться подобному воздействию, осталась весьма стойкая патология со стороны легких.
Вернемся к теме вестибулярного аппарата. Вспомним, какие неудобства доставляют нам иной раз путешествия на автомобиле по ухабистой дороге или по морю в ветреную погоду. В таких случаях обычная медицина нас не очень-то выручала. У нее просто не доходили руки. Для летчика же и космонавта укачивание - проблема проблем, от решения которой зависит их профессиональная надежность, а порой и профессиональная пригодность. Именно поэтому подобные вопросы изучаются самым тщательным образом. Среди абитуриентов в летные училища проводится строгий отбор по признаку вестибулярной устойчивости. В процессе обучения ведутся систематические тренировки вестибулярного аппарата. Его состояние контролируется при проведении ежегодных врачебно-летных комиссий. Все авиационные городки оборудованы специализированными тренажерами. В результате в авиации и космонавтике накоплен действительно массовый материал по изучению и тренировке функции вестибулярного аппарата. И этим "капиталом" авиаторы готовы поделиться со всеми, кому необходим данный опыт. Есть, есть медицинские секреты, способные многих избавить от тягостных и весьма несвоевременных ощущений и состояний.
Для тренировок разработан комплекс тренажеров и упражнений. В него включены известное рейнское колесо и так называемое безопорное кресло, свободно вращающееся в любом пространственном направлении. Но, пожалуй, наибольшее применение получило упомянутое кресло Бараньи, поскольку именно оно обеспечивает однотипность, повторяемость, воспроизводимость выбранных упражнений, их дозирование в количественном отношении. Возможны варианты и без использования тренажеров, для чего существует комплекс специальных упражнений. Например, вращение на ровном месте вокруг своей оси с закрытыми глазами с одновременным попеременным вращением головы в разные стороны.
Особые требования в летной профессии предъявляются к функции зрительного анализатора. Разница, перепады освещенности земной поверхности, облаков, других наблюдаемых объектов могут непрерывно колебаться. Смена "декораций" подчас происходит в десятые и даже сотые доли секунды. Летчики и космонавты постоянно переносят взгляд с приборного оборудования на внекабинные ориентиры. При этом отсутствует привычная "конструктивная" связь с удаленными объектами. В результате возникает ряд специфических проблем, например "миопия пустого поля". Любая ошибка в зрительном восприятии может привести к самым тяжелым последствиям. Особое значение при обследовании зрительного анализатора придается остроте зрения, диапазонам адаптации к различным функциям, зачастую не исследуемым в традиционной офтальмологии. Вообще офтальмологические исследования в авиации и космонавтике отличаются, по сравнению с традиционной медициной, большим удельным весом таких показателей, как определение критической частоты слияния мельканий, чувствительность глаза к отдельным цветообразующим цветам (красный, синий, зеленый), способность глаза к пространственным оценкам, адаптация в темноте, индивидуальные особенности глаза, включая функциональную асимметрию. У представителей летной профессии исследуются некоторые функции, которые не оцениваются в массовом варианте, например скорость зрительного восприятия, что дает представление не только о состоянии глаза как такового, но и об общем состоянии центральной нервной системы. Все это предоставляет возможность гражданскому офтальмологу получить более обстоятельное представление относительно исходного состояния зрительного анализатора.
Совершенно уникальная модель была получена в процессе изучения влияния на человека длительной невесомости, с которой столкнулись космонавты при выполнении полетов. В этих условиях происходит глубокая перестройка структуры и функций всего организма. Выясняется, что отсутствие естественного с точки зрения эволюции земного притяжения делает многие из них избыточными. При этом могут наблюдаться (при отсутствии соответствующей тренировки), например, распад волокон сердечной и скелетных мышц, утрата (по существу, рассасывание) основных элементов костной ткани, грубое расстройство кровообращения в печени, отмечается ряд других выраженных сдвигов, с позиций традиционной патофизиологии и патанатомии представляющихся беспрецедентно грубой патологией. Однако, по сути, это не болезнь, а проявление естественной адаптации организма к изменившимся условиям обитания. И, что весьма существенно, после возвращения на Землю, в привычные условия, при выполнении определенных требований космонавты практически полностью восстанавливаются. Причем до такой степени, что могут выполнять новые полеты.
Наличие подобной уникальной модели значительно расширило представления традиционной медицины. В частности, в решении вопросов пограничных состояний, формировании понятия "профессиональное здоровье", других проблем. И все это проявляется при формировании практически важных экспертных заключений. Это означает, например, что не следует торопиться с выводами о дисквалификации специалиста, если в его организме обнаруживаются не вполне привычные изменения. Необходимо дать им оценку соотнесенно с условиями его деятельности. Скажем, у летчиков под влиянием высоких пилотажных перегрузок, как правило, отмечается выраженная гипертрофия анатомо-функциональных образований поясничного отдела позвоночника (как говорят авиаторы-ветераны: "У пилотажника должна болеть поясница"). И если показать врачу рентгенограмму позвоночника такого летчика и представителя умственного труда, патология окажется сходной. Но в авиационной медицине накапливались свои наработки, в обычной - свои. Теперь они суммируются, что дает неплохие результаты.
Примеры взаимосвязи и взаимовлияния авиационной, космической и традиционной медицины, по существу, неиссякаемы. В данном случае их перечень и оценка ограничиваются рамками газетного материала.
Игорь АЛПАТОВ,
доктор медицинских наук.